Имеющиеся у Украины ракеты ATACMS не могут быть применены по объектам в глубине территории России иначе, кроме как при прямом участии военнослужащих НАТО. Этот вывод прямо следует как из самой процедуры получения Украиной развединформации, так и из процесса создания полетных заданий для этих ракет.
Похоже, США готовы перейти очередную красную черту – и на этот раз ту, которую лучше бы им точно не переступать. Заявляется, что Джо Байден уступил просьбам главы киевского режима и разрешил наносить удары американскими ракетами вглубь территории России.
Прежде всего речь идет об американских баллистических ракетах ATACMS (дальность 300 км), американских же крылатых ракетах JASSM (370 км), британских крылатых ракетах Storm Shadow и французского их варианта SCALP-EG (обе до 560 км). Хотя и британское, и французское руководство на данный момент отрицает такую возможность, ее все равно стоит учитывать.
Но главное не в факте применения западных систем вооружений, а в том, что они не могут быть применены иначе, кроме как при участии военнослужащих НАТО. А такое участие и означает прямое вовлечение НАТО в конфликт с Россией. По словам представителя МИД России Марии Захаровой, ответ России в таком случае будет адекватным и ощутимым. А любой подобный удар будет означать «прямое участие США и их сателлитов в боевых действиях против России, а также радикальное изменение сути и природы конфликта».
«…Наносить удары современными высокоточными системами большой дальности западного производства украинская армия не в состоянии… Это возможно только с использованием разведданных со спутников, которыми Украина не располагает, это данные со спутников Евросоюза или США, в общем с натовских спутников. Это первое.
Второе, и очень важное, может быть ключевое, заключается в том, что полетные задания в эти ракетные системы могут, по сути, вносить только военнослужащие стран НАТО. Украинские военнослужащие делать это не могут», – говорил по данному поводу Владимир Путин.
Как участие натовских военных происходит в таком случае чисто технически? Это участие начинается, как уже указано, со спутниковой разведки.
Группировка военных спутников США насчитывает более 400 аппаратов, в том числе несколько десятков разведывательных. У Евросоюза и НАТО спутников намного меньше. У Украины – ни одного, поэтому ВСУ полностью зависят от поступающей от Запада развединформации.
Казалось бы, сама по себе передача развединформации – еще не полноценное участие в конфликте. Но мало получить спутниковые снимки. Эти изображения требуют дешифровки и интерпретации в специальных центрах обработки данных. Центров этих во всем мире считанное количество, но ни одного – на территории Украины.
В США это National Geospatial-Intelligence Agency (NGA), во Франции Centre d’Expertise de la Défense (CED), в Великобритании Defence Intelligence Organisation. Существуют также натовские структуры под названием NATO Communications and Information Agency (NCIA), Allied Joint Force Command и Allied Command Operations (ACO), которые обрабатывают и анализируют данные для поддержки военных операций. Все центры связаны между собой дублированными линиями цифровой связи. Все они в данный момент работают для ВСУ.
Во всех этих центрах в режиме реального времени обрабатывается прежде всего спутниковая – но не только – разведывательная информация. Обработанная информация становится основой для получения точных координат цели. Того, что на военном языке называется целеуказанием, точкой, по которой наносится удар каким-либо видом оружия.
Но разве нельзя для получения целеуказания использовать находящиеся в открытом доступе данные картографических сервисов? Яндекс-карты или иные подобные? Там ведь тоже отображены объекты, привязанные к точным координатам на местности. Может быть, ВСУ для атак на российские объекты способны использовать, условно говоря, Google Map?
Да, координаты критически важного объекта инфраструктуры, промышленности или энергетики снять таким образом можно. Но два типа данных в этих геосервисах не найти.
Во-первых, данные о группировках войск, наличии самолетов на аэродромах, кораблях в базах, объектах ПВО. Такие данные быстро меняются, их требуется оперативно обрабатывать. Во-вторых, данные о высотном профиле местности высокой точности. Фактически это радиолокационный портрет местности, имеющий критическое значение для построения маршрута ракет. Эти данные собирались многими поколениями космических аппаратов и гражданских лайнеров.
Click here to preview your posts with PRO themes ››
Ничего подобного нет ни у Украины, ни в общедоступных сервисах. А все эти параметры категорически необходимы для создания полетных заданий высокоточного дальнобойного оружия.
Для примера представим себе работу украинского расчета системы РСЗО HIMARS, переданной ВСУ Соединенными Штатами. Командир этого расчета и нажимает условную «красную кнопку» для пуска ракеты ATACMS. Однако перед этим в ракету должно быть загружено полетное задание, иначе она после старта улетит куда угодно, но только не в цель.
Сами полетные задания создаются, как правило, не в кабине наземной пусковой установки или самолета. Этим занимаются вышеперечисленные центры. Это длительный путь и сложная процедура, которая требует участия многих специалистов различного профиля.
Сначала спутниковые данные НАТО о разведанных целях передаются в украинские штабы. Там принимают решение, какие из целей требуется обстрелять. На пунктах управления комплексами HIMARS выбирают конкретную установку, которая должна выполнить задание. Весь информационный обмен ведется по защищенным линиям цифровой связи НАТО, в первую очередь Link-16.
После того как HIMARS прибывает на стартовую позицию, с помощью GPS определяется положение пусковой установки с точностью в сантиметры, производится ориентирование по сторонам света с точностью в сотые доли градуса. Эти значения передаются в натовские центры обработки информации. Там на основании полученных данных специалисты создают компьютерную программу, которая будет управлять полетом ракеты во время ее конкретного полета – то, что называется полетным заданием. Эти специалисты – военнослужащие стран НАТО, как правило, США.
Затем созданная программа передается обратно расчету комплекса HIMARS. Командир вводит полетное задание в бортовой компьютер и производит пуск.
В некоторых ракетных системах НАТО командиры расчетов могут вводить координаты целей самостоятельно прямо в кабине. Затем расчет полетного задания производит бортовой компьютер. Однако программа управления просто не даст ввести параметры, которые, например, направят ракету на территорию страны НАТО. Чтобы расширить территорию применения ракеты, снять соответствующие предохранители, опять-таки требуется вмешательство военнослужащих НАТО в соответствующих центрах управления.
Примерно так же выглядит ввод полетного задания для крылатых ракет Storm Shadow на бомбардировщиках Су-24, истребителях-бомбардировщиках F-16. Особенность только в том, что точка старта – борт носителя – подвижная. Но крылатые ракеты имеют возможность корректировать свой курс по радиолокационному портрету местности. Они имеют даже фото объекта, что компенсирует неточности выхода в точку пуска и ошибку по времени пуска. Так что и здесь летчик/экипаж ни в коем случае не определяют, куда и как ракета полетит.
Таким образом, украинские операторы пусковых установок и носителей американских ракет – просто водители и обслуживающий персонал. Их задача – пригнать машину на позицию, снять собственные координаты, передать их на пункт управления, а когда придет готовое полетное задание, нажать клавишу Enter. Реальное управление выбором цели, подготовкой полетного задания остается за натовскими – чаще всего американскими – военнослужащими. Это и есть прямое участие НАТО в украинском конфликте.